— Точно. Так и сделаю, — бормотал он, одновременно передавая сигнал о прорыве периметра на пульт тревожной мобильной группы. — Парни, Ершов в канале! Ершов, говорю! Сам ты ершик, пень с ушами! Усатый пИнгвин! Говорю, задницы свою поднимайте и всем чохом валите на дальнюю отметку! Прорыв периметра! И что опять зайцы и лисы?! Я что ли их развожу?! — прикрикнул он в микрофон на старого знакомого из тревожной группы, с которых вечно пикировался и этим забавлял остальных. — Сигнатура похожая. Вес с барашка. Может их там с десяток! Там сплошные заболоченные овраги, не пройти не проехать. Понятно, что зайцы! Вперед, говорю! Бегом, бегом!

Выключив связь, Ершов облегченно откинулся на спинку своего кресла. Главное дело сделано. На сигнал отреагировал. Пусть теперь этим занимаются другие. Можно снова вернуться к не менее важному занятию. Парень облизнулся, переведя взгляд на уже порядком подстывшее кушанье.

— Б…ь! Что же за херня та…, - мелькание сигнатур на мониторе вновь оторвало его от еду.

Объект, который он уже определил как условный косой, лисица или все вместе, двигался как-то чересчур прямолинейно. Система услужливо выделил траекторию движения потенциального нарушителя, который направлялся строго в от первого контура периметра безопасности ко второму. Ершов даже глаза несколько раз протер, подумав, что ему мерещится. Линия движения была идеально прямой, словно проведенной по линейке. Получается, косым здесь уже никак не пахло. А вот это уже было плохо, очень плохо.

— Парни, парни! Слышите меня?! — он быстро активировал связь с тревожной группой, уже покинувшей внутренний периметр. — Ершов в канале! Оператор в канале! Ответьте немедленно!

Красный маячок вызова продолжал непрерывно мигать на его пульте. Никто, по-прежнему, не отвечал. Система фиксировала какие-то непонятные помехи, которые, впрочем, не должны были блокировать связь. Херня какая-то творилась, если честно. Переживать, конечно, нечего. Наверное, парни, снова решили пошутить. Была у них такая дурацкая привычка изгаляться над теми, кто сидел в операторской. Мол, мы тут на холоде, как сайгаки скачем, а они там жопы в тепле греют и с горничными амуры крутят.

— Парни! Парни, вашу мать! — уже заорал он в микрофон, когда объект уже подошел ко второму контуру безопасности. — Отвечайте! Это уже не смешно! Мне придется доложить старшему смены! Главе все расска…

Последнее слово он уже проглотил, икнув от неожиданности в добавок. На оперативном мониторе вдруг всем разом потухли маячки тревожной группы. Раз и все, словно ничего и не было! Секунду назад в одном из виртуальных окон мелькали их показателя. Теперь же там все алело, одни нули фиксировались.

На мгновение взгляд Ершова окаменел и сам он замер. Ведь это уже не спишешь на косого или другого зверя. Это был полноценный прорыв, мать его! Настоящий прорыв! Тревога первой категории с жертвами среди персонала и пересечением второго контура безопасности! Значит, нужно было…

Едва не подпрыгнув на месте, оператор со всей силы ударил кулаком по прозрачной пластиковой крышке, что прикрывала сиротливую красную кнопку. Правда, крышку можно было спокойно откинуть в сторону. Нужно было только аккуратно снять защелку и сдвинуть небольшой штырь. К черту! Кому сейчас это было интересно?!

Парень резко вдавил кнопку, запуская прокол автоматической защиты поместья. В операторской тут же загорелись несколько сигнальных ламп, на выход с шелестом упала дополнительная броневая плита. Оглянувшийся Ершов сглотнул. Теперь выбраться из капсулы можно было лишь в том случае, когда автоматическая система обороны сочтет угрозу ликвидированной. Об иных случаях оператор даже и думать не хотел. Ведь были и другие варианты. Самоликвидация, например, вакуумным зарядом особой мощности. Ершов быстро мотнул головой, прогоняя эту мысль. Какая к черту самоликвидация?! Это же недоразумение! Ошибка, черт ее дери! Разве может кто-то напасть на поместье урожденного боярина?! На самого Вяземского?! Успокаивал он сам себя.

— Ошибка. Конечно, ошибка. Сейчас я по камерам проверю и во всем разберусь, — бормотал Ершов, выводя на монитор камеры второго контура безопасности. — Может, вообще, это проверка такая… Конечно! Вот же я дурак! Это же проверка! Точняк!

Пришедшая в голову мысль тут же принесла облегчение. Конечно, их всех проверяют. Глава дружины уже давно пугал весь охранный персонал поместья чем-то подобным. Раз десять Ершов уже слышал, как тот разглагольствовал об этом. Мол, засиделись вы тут, давно размяться пора, пострелять немного, побежать за дичью. Вот, значит, о чем глава говорил!

Парень несмело усмехнулся, почти уже поверив в это предположение. Ведь это все и объясняло. Тютелька в тютельку сходилось. Сначала их пару недель зайцами тревожили. Бдительно их проверяли скорее всего. Наверное, привезли из питомника десятков шесть косых и постепенно их выпускали у границ поместья, чтобы они возле охранных сенсоров шастали. Теперь вот решили по-серьезному поиграть. Тревожную групп, как будто бы даже уничтожили. Прямо насмешили. Парень еще раз улыбнулся. Правда, ведь, смешно. Как этих здоровых гавриков в броне положить можно? Он сам видел, как на учениях по ним из пулемета стреляли. Трассеры с бронебойными молниями сверкали, когда от их брони отлетали. Парней только в стороны отбрасывало. Они кряхтели лишь после этого. Как таких уработаешь?! Они ведь тоже стоять не будут, когда по ним стреляют. Там оружия понавешано столько, что мама не горюй — штурмовая винтовка с подствольным гранатометом, два минигана у пулеметчиков группы, одна переносная ракетная установка, куча всякого личного оружия. Есть гранаты, в конце концов. Одной любому бродяге за глаза хватит.

— Да, да…, - зашептал он.

Ему, правда, полегчало. Отпустило немного. Тревожная лампа, конечно, еще мигала. Видео с камер тоже почему-то не загружалось.

Он переключился на соседние камеры, что мониторивались на выдвижных опорах. Они должны были дублировать базовые камеры, в случае их неполадок. Пара щелканий по кнопкам и штанги начали выдвигаться из укрытий в земле. Сейчас он все и узнает. Проверяющие, наверное, главные камеры накрыли, чтобы они здесь ни о чем не догадались. Про дополнительные же могли и не знать.

— Ну-ка, ну-ка…, - бормотал он, когда изображение начало подгружаться. — Что тут у нас? И что это?

Почему-то почти во весь огромный монитор растянулась белая картинка с необычными пикселями странной геометрически правильной формы. С помощью увеличения оператор несколько раз подвигал фокус камеры. Фигуры становились еще более необычными. Прямо экскурс в стереометрию какой-то. Во весь экран красовались гексоганальные и додекагональные призмы, самых разнообразных форм многолучевые звезды. Конечно, Ершов этих мудреных слов не знал, но догадывался, что такую красоту как-то обязательно называли по научному.

— Помехи может? Странно. Настраивали, кажется, неделю назад. Тогда идеальная картинка была, — задумчиво шептал оператор, решив подвигать камерой по сторонам. — Ладно, возьмем вправо. Нет, лучше влево.

Подчиняясь, камера пошла влево. Непонятные геометрические фигуры, действительно, исчезли, подтвердив тем самым, что камера была технически совершенно справна. Правда, ясности это не внесло никакой. Кажется, даже напротив: все стало еще более непонятно.

— И с хера ли это все?! — почесал он затылок, уже, вообще, ничего не понимая.

Операторский монитор показывал зиму! Классическую русскую зиму с ее скованными морозом деревьями, застывшими без единого движениями мохнами елочками, высоченными сугробами и снежными шапками на лесных муравейниках! Все это, конечно, было очень красиво, но на дворе-то было начало осени! Осень, мать ее, а не середина января! Не рождество, наконец, с его морозами и снегопадами! Как это все понимать!

Сразу же прояснилась и загадка с геометрическими фигурами. Это же были просто снежинки, которые попали в фокус камеры и увеличенные автоматической системой стабилизации изображения.